Работа

— Я лишу тебя всего, что ты любишь! — сказала жена, не подозревая, что эти слова изменят их жизнь навсегда

ЧАСТЬ 1: “УЛЬТИМАТУМ”

– Я лишу тебя всего, – тихо произнесла Елена, глядя в тарелку с остывшим ужином.

Михаил не сразу понял, что жена обращается к нему. Он привычно листал новости в телефоне, краем уха слушая монотонное жужжание вытяжки над плитой.

– Что? – он поднял глаза, встречаясь с её потухшим взглядом.

– Я подала на развод, Миш. И я лишу тебя всего, – она отодвинула тарелку. – Ты же только это и понимаешь – язык денег.

— Я лишу тебя всего, что ты любишь! — сказала жена, не подозревая, что эти слова изменят их жизнь навсегда

Он усмехнулся, откладывая телефон. Эти её заскоки случались периодически – то курсы личностного роста, то йога, то психолог. Всегда заканчивалось одинаково – новой шубой или путёвкой на море.

– Лен, ну что за драму разводишь? Устала? Давай на Мальдивы махнём в следующем месяце…

– Господи, – она качнула головой, и Михаил с удивлением заметил, как по щеке скатилась слеза. – Ты даже сейчас думаешь, что всё можно решить деньгами.

– А чем еще? – он начал раздражаться. – Что тебе не хватает? Квартира в центре, машина, шмотки…

– Тебя, – она подняла на него покрасневшие глаза. – Мне не хватает тебя, Миша. Живого, настоящего. Того, кто когда-то читал мне стихи в парке и мог проговорить всю ночь о мечтах.

– Так это было двадцать лет назад! – он фыркнул. – Мы повзрослели, у нас дочь, бизнес…

– Вот именно – бизнес, – Елена встала из-за стола. – Знаешь, что Машка мне вчера сказала? “Мам, а папа вообще помнит, что я на журфак поступила? Он третий раз спрашивает про экономический”.

Михаил почувствовал, как краска стыда заливает шею. Действительно, он был уверен, что дочь выбрала экономический. Разве нет?

В прихожей хлопнула дверь – Елена ушла, оставив его наедине с остывшим ужином и гудящей вытяжкой. Он машинально потянулся к телефону, но замер. В отражении экрана увидел своё лицо – помятое, с мешками под глазами. Когда он последний раз нормально спал? Не просто падал без сил после работы, а спал спокойно, без мыслей о контрактах и поставках?

Телефон завибрировал – сообщение от Сергея, партнёра:

“Ты где? Нас инвесторы ждут!”

Чертыхнувшись, Михаил вскочил. В прихожей накинул пиджак, мельком глянул в зеркало. В голове уже крутились цифры презентации, вытесняя неприятный осадок от разговора с женой.

– Потом разберёмся, – буркнул он своему отражению и выскочил за дверь.

…Совещание затянулось до полуночи. Когда Михаил вернулся домой, в квартире было темно и тихо. Он по привычке заглянул в спальню – кровать пуста, даже не расстелена. На подушке записка:

“Я у мамы. Не звони”.

– Ну и ладно, – пробормотал он, падая на кровать прямо в костюме. – Завтра образумится.

Но утром его разбудил звонок от адвоката:

“Михаил Андреевич, тут иск о разделе имущества…”

Он резко сел на кровати. В голове зашумело. Впервые за долгие годы стало по-настоящему страшно. Не из-за денег – деньги он зает снова. А от того, что впервые не знал, как решить проблему.

В ванной он долго рассматривал себя в зеркале. Когда эти морщины прорезали лоб? Когда виски стали седыми? Последнее фото с Леной он помнил с прошлогоднего корпоратива – они стоят рядом, она натянуто улыбается, он обнимает её за плечи и смотрит в телефон.

– Дерьмо, – констатировал он, глядя в собственные усталые глаза.

Телефон снова зажужжал. Серёга:

“Миха, ты в порядке? На планёрку не пришёл…”

Впервые за пятнадцать лет Михаил написал:

“Беру выходной. Прикрой”.

Он сидел на кухне, бездумно гоняя ложкой давно остывший кофе. В голове крутились обрывки вчерашнего разговора. “Лишу тебя всего”… А что у него есть? Счета, акции, недвижимость… И пустая квартира, в которой он даже не помнит, где лежат чистые носки.

Взгляд упал на фотографию на холодильнике – они с Леной молодые, загорелые, счастливые. Их первый отпуск, когда он только начинал бизнес. Они тогда еле наскребли на дешёвый тур в Турцию, жили в трёхзвёздочном отеле. По вечерам гуляли по набережной, ели мороженое и строили планы.

– Планы, – хмыкнул он. – Ну что ж, все сбылось. Только почему так паршиво на душе?

В дверь позвонили. На пороге стояла Маша – встрёпанная, с рюкзаком за плечами.

– Пап, это правда? Вы с мамой разводитесь?

Он молча обнял дочь, уткнулся носом в макушку. От её волос пахло карамельным шампунем – таким же, как в детстве, когда он сам купал её и читал сказки перед сном.

– Всё наладится, малыш, – пробормотал он.

– Пап, – Маша отстранилась, посмотрела серьёзно. – А ты знаешь, что мама плачет по ночам? Уже давно.

Он замер. Нет, не знал. Потому что приходил за полночь, когда она уже спала. Или делала вид, что спит.

– Знаешь, – дочь прошла на кухню, плюхнулась на стул, – когда я поступила, мама первая узнала. Она примчалась в универ с тортом, мы сидели в парке, болтали… А ты даже не помнишь, куда я поступила.

– Помню, – соврал он. – На журфак.

– Пап, – Маша грустно улыбнулась, – я на режиссёрский поступила. Три месяца назад.

ЧАСТЬ 2: “ПРОЗРЕНИЕ”

От дочери Михаил узнал, что Елена устроилась на работу – пишет статьи для какого-то модного журнала. Как в молодости. Когда она успела? Почему не сказала? Хотя… когда они в последний раз действительно разговаривали?

Серый офис встретил его непривычной тишиной. Девять утра – раньше в это время он уже проводил третье совещание.

– Михал Андреич, вы чего так рано? – охранник Петрович удивлённо приподнял седые брови.

– Да вот… решил пораньше.

В кабинете он первым делом открыл ноутбук и вбил в поиск имя жены. Твою ж… Оказывается, она уже полгода ведёт колонку о семейных отношениях. Едкую, острую, с каким-то горьким юмором.

“Когда ваш муж в сотый раз дарит вам сумку от Gucci вместо разговора по душам, задумайтесь – может, пора подарить ему на день рождения повестку в суд?”

Михаил поморщился. Узнаваемо.

– О, явился! – в кабинет ввалился Серёга. – Ты где пропадал? Я тебе раз двадцать звонил.

– Лена на развод подала.

– Да ла-а-адно, – протянул друг, плюхаясь в кресло. – Чего вдруг?

– Говорит, я её всего лишил. Представляешь? – Михаил нервно усмехнулся. – Я, который…

– Который обеспечил её всем? – перебил Сергей. – Знаешь, мне Танька то же самое говорила перед разводом. “Ты меня задушил своей заботой, Серёж. Я как птица в золотой клетке”.

– И что теперь?

– А теперь я один в трёшке на Рублёвке. Прихожу вечером – тишина. Завтракаю один, ужинаю один… – он махнул рукой. – Знаешь, что самое паршивое? Я ведь реально думал, что делаю всё правильно. Вкалывал как проклятый, чтобы у неё всё было.

– А она?

– А она теперь преподаёт йогу в Индии. Представляешь? Моя Танька, которая раньше без маникюра из дома не выходила. Говорит, счастлива как никогда.

В кармане завибрировал телефон. Сообщение от Маши:

“Пап, мама сегодня придёт за вещами. Может, поговорите?”

– Слушай, – Михаил поднял глаза на друга, – а ты пробовал… ну… вернуть её?

– Пробовал, – Сергей грустно усмехнулся. – Цветы, подарки, путёвки… Знаешь, что она сказала? “Серёж, ты как робот – выполняешь заложенную программу. Подарок – галочка, цветы – галочка… А где ты сам?”

К вечеру Михаил был как на иголках. Каждый шорох за дверью заставлял вздрагивать. Елена появилась в семь – непривычно строгая, в деловом костюме.

– Привет, – он попытался улыбнуться. – Выглядишь… по-другому.

– Я и стала другой, – она прошла мимо него в спальню. – Где мои зимние вещи?

– В кладовке… Лен, может, поговорим?

– О чём? – она вытащила чемодан. – О том, что ты даже не заметил, как я полгода назад вернулась к работе? Или о том, что на последнем корпоративе ты представил меня своему партнёру как “мою супругу” – потому что забыл, как меня зовут?

– Я не забыл! Просто…

– Просто ты давно перестал меня видеть, – она методично складывала вещи. – Знаешь, что самое смешное? Я ведь специально устроилась в журнал, который ты якобы читаешь по утрам. Думала – заметишь, спросишь… Полгода писала статьи, в которых между строк кричала о нашей семье. А ты даже не удосужился их открыть.

– Я прочитал сегодня, – он сел на край кровати. – Про сумку Gucci… это про меня?

– Про таких как ты, – она застегнула чемодан. – Которые откупаются от близких дорогими подарками, потому что разучились просто быть рядом.

– Лен… – он поймал её за руку. – А помнишь, как мы в Турции мороженое ели? На набережной? У тебя ещё нос облупился от солнца…

Она замерла. По щеке скатилась слеза.

– Помню. Знаешь, что я ещё помню? Как ты говорил, что мы обязательно вернёмся туда. Просто вдвоём, как тогда. Что деньги – это только средство, чтобы быть свободными и счастливыми. А потом… потом деньги стали целью. И ты… ты тоже стал другим.

– Я могу измениться, – он встал, попытался обнять её. – Давай начнем сначала? Бросим всё, уедем…

– Поздно, Миш, – она мягко отстранилась. – Я уже начала сначала. Без тебя.

Входная дверь хлопнула как выстрел. Михаил остался один в спальне, которая вдруг показалась непривычно большой и пустой. На туалетном столике остался её любимый шарф – тот самый, который он подарил на прошлое Рождество. Gucci, между прочим…

ЧАСТЬ 3: “ПЕРЕОЦЕНКА”

Три недели пронеслись как в тумане. Михаил пытался утопить тоску в работе, но впервые за пятнадцать лет бизнес не радовал. Цифры в отчётах расплывались, голоса на совещаниях звучали как сквозь вату.

– Михал Андреич, тут это… – его помощница Вера мялась в дверях кабинета. – Письмо от налоговой пришло.

– Что там? – он даже не поднял головы от ноутбука.

– Проверка внеплановая… – она положила конверт на стол. – И ещё… Елена Сергеевна звонила.

Он вскинул голову так резко, что хрустнула шея:
– Что сказала?

– Просила передать документы по дому в Подмосковье. Её адвокат завтра подъедет.

Дом… Их первая крупная покупка. Елена тогда выбирала обои, носилась по магазинам, создавала уют. А он… он просто оплачивал счета.

– Вера, – он потёр переносицу, – отмени все встречи на сегодня.

– Но совет директоров…

– Всё. Отмени.

Он взял телефон, нашёл номер дочери:

“Машк, ты дома? Поговорить надо”.

Маша:

“Я на съёмках. Курсовую снимаем. Пап, что случилось?”

Михаил:

“Ничего. Просто… соскучился”.

Дочь не ответила. Зато пришло сообщение от Елены:

“Не дави на ребёнка. Ей и так тяжело”.

Михаил швырнул телефон в стену. Экран треснул, разлетелся паутиной – как их жизнь.

В дверь постучали.

– Я же сказал – никого! – рявкнул он.

– Даже для старого друга? – Серёга просунул голову в кабинет. – Слушай, тут слухи ходят… Говорят, налоговая к нам копает под тот китайский контракт.

– Какой контракт? – Михаил устало потёр виски.

– Тот самый, который ты в прошлом месяце подписал. Не глядя, между прочим.

– А что с ним?

– А то, что там двойная бухгалтерия. Если копнут глубже – всплывёт много интересного. Ты бы хоть читал, что подписываешь…

Михаил похолодел. Вот оно. Елена как в воду глядела – “лишу тебя всего”. решила поучаствовать в этом процессе.

– Что делать будем? – Серёга присел на край стола.

– А что тут сделаешь? – Михаил невесело усмехнулся. – Знаешь… может, оно и к лучшему.

– Ты чего? Мы же столько лет…

– Вот именно – столько лет, – он встал, подошёл к окну. – А что в итоге? Счета в банке и пустая квартира?

Внизу проехала машина с мигалками. Наверное, уже едут…

– Серый, помнишь, как мы начинали? В гараже, на коленке бизнес-план писали?

– Ещё бы, – друг хмыкнул. – Ты тогда каждый день Ленке звонил, советовался…

– А она верила. Говорила – прорвёмся. И бутерброды нам в гараж таскала, помнишь?

– Помню… Слушай, а может…

Договорить он не успел. В кабинет влетела Вера:
– Михал Андреич! Там… приехали.

Он кивнул. Странно, но страха не было. Было… облегчение?

– Серый, – он повернулся к другу, – прикрой тут пока. Я… мне надо кое-что сделать.

Внизу уже ждала машина с мигалками. Но Михаил пошёл в другую сторону. Там, в трёх кварталах, была редакция журнала, где работала Елена.

Он шёл пешком, впервые за годы разглядывая город. Когда успели построить это здание? Когда в парке появилась новая детская площадка? Когда жизнь проскользнула мимо, пока он считал деньги?

Охранник в редакции остановил его:
– Вы к кому?

– К Елене Сергеевне. Я её…

– Миша? – она стояла у лифта. Такая красивая в светлом платье. Когда она успела постричься? – Что ты здесь делаешь?

– Лен… – он шагнул к ней. – Помнишь, ты сказала – лишишь меня всего?

– Помню, – она напряглась. – И что?

– Поздно. Я сам всё потерял. И знаешь… – он невесело усмехнулся, – это лучшее, что могло случиться.

ЧАСТЬ 4: “НОВОЕ НАЧАЛО”

– Что значит – потерял всё? – Елена нахмурилась, разглядывая бывшего мужа.

– Налоговая, проверки, штрафы… – он махнул рукой. – Неважно. Важно другое – я понял, что ты была права. Всё это время я гнался за призраками, считая нули на счетах, а настоящее утекало сквозь пальцы.

В редакции было шумно – щёлкали камеры, звонили телефоны, кто-то громко обсуждал новый выпуск. Обычный рабочий день. Лена стояла, прижимая к груди папку с бумагами, и смотрела на него как-то странно.

– Пойдём, – вдруг сказала она. – Тут рядом кафе есть.

Маленькая кофейня на углу пахла корицей и свежей выпечкой. Как в той, первой их квартире, когда Лена пыталась научиться печь булочки.

– Помнишь, – она улыбнулась, будто прочитав его мысли, – как я чуть не спалила кухню своими экспериментами?

– А я сказал, что это самые вкусные подгоревшие булочки в мире, – он улыбнулся в ответ. – Лен… я всё испортил, да?

Она помолчала, помешивая ложечкой кофе.

– Знаешь, Миш, я ведь не из-за денег ушла. И не из-за твоей вечной занятости – хотя это тоже было невыносимо. Я ушла, потому что мы перестали быть… настоящими. Ты превратился в функцию – добытчик, я – в красивое приложение к твоему статусу. А где были мы? Те двое, что ели мороженое на набережной?

– А сейчас? – он подался вперёд. – Сейчас они ещё живы?

За окном кафе пронеслась машина с мигалками. Елена проследила за его взглядом:
– Это за тобой?

– Наверное, – он пожал плечами. – Какая разница? Знаешь, о чём я думаю? О том, как мы с тобой познакомились. Помнишь?

– В читальном зале, – она тихо засмеялась. – Ты уронил мои конспекты, а потом…

– А потом полчаса помогал собирать листы и попутно рассказывал, какая ты красивая, – он покачал головой. – Я тогда был богаче, чем сейчас.

– Это как?

– У меня была мечта. И ты рядом. Мы были живыми, понимаешь?

В кармане завибрировал телефон. Маша:

“Пап, ты где? Тут какие-то люди приходили…”

– Дочка волнуется, – он показал экран Елене. – Знаешь, она мне глаза открыла. Сказала, что я даже не помню, куда она поступила.

– На режиссёрский, – тихо сказала Елена. – Она с детства любила твои домашние видео. Помнишь, как ты снимал наши путешествия?

– Помню… – он сглотнул комок в горле. – А потом перестал. Потому что “некогда”… Лен, я знаю – поздно что-то менять. Но я хочу, чтобы ты знала – ты не зря написала все эти статьи. Я прочитал. Каждую. И… ты права. Во всём права.

За окном снова взвыли сирены. Ближе.

– Тебе пора, – она встала.

– Да… – он тоже поднялся. – Знаешь, что забавно? Ты хотела лишить меня всего – а в итоге вернула самое главное.

– Что?

– Способность чувствовать.

Она вдруг шагнула к нему, обняла – как раньше, крепко:
– Я приду. На суд приду. И адвоката хорошего найду…

– Не надо, – он мягко отстранился. – Я сам. Всё сам. Просто… не исчезай совсем, ладно?

– Не исчезну, – она смахнула слезу. – У нас же дочь. И… знаешь, те двое с набережной – они правда ещё живы. Просто заблудились немного.

Он вышел из кафе навстречу воющим сиренам. На душе было легко – впервые за долгие годы. Потому что он наконец всё понял. Деньги, статус, власть – всё это мишура. Настоящее – оно в глазах любимой женщины, в улыбке дочери, в способности чувствовать жизнь…

Вечером того же дня Маша выложила в сеть свою курсовую работу – короткометражку о том, как важно не потерять себя в погоне за призраками успеха. А в редакцию журнала пришло письмо – впервые за пятнадцать лет написанное от руки:

“Дорогая Елена! Пишу тебе из не самого уютного места, но впервые за долгое время чувствую себя живым. Ты спрашивала – помню ли я вкус того мороженого на набережной? Помню. И теперь знаю точно – мы обязательно попробуем его снова. Когда я вернусь. Если ты позволишь…”

[КОНЕЦ]
  • — С меня хватит быть удобной! — заявила жена мужу и изменила свою жизнь

  • Ещё Светлые строки

Источник

Нажмите, чтобы оценить!
[Общий: 0 Средний: 0]

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Кнопка «Наверх»